[фото; подпись на обороте:]
[пастой:]
Архив. 19.2.90.[карандашом:]
Ее возмущению не было предела. Негодяй! Он познакомился с ней! Он поводил ее до Коммуны! И всё-таки оштрафовал!Упрямица! Пол года [sic!] тебя штрафовали, полгода ты не могла понять, что в троллейбусах надо платить или покупать проездные.Бедный Илья!
Сделанная в Архиве карандашом запись, вероятнее всего, относится к середине июля. Молоденького и робкого пребывающего подле Дианки юношу Илью я встречал лишь однажды, в самом конце июня: мы с князем - в 206-ой, и хрупкая и стройная Дианка на фоне Ильи видится мне большущей паучихой, способной сожрать своего маленького самца-паучка. Под конец года не одна Исхакова Светка - уже и я офигеваю от Дианкиного упрямства, разражаясь в адрес Дианки заочными пламенными тирадами. Трехрублевая штрафная квитанция - мы с Калашниковым ржали тогда, ибо применительно к Дианке это был символ, как символом Санкт-Петербурга являются Медный всадник или башня Петропавловской крепости. Не платить в троллейбусах, но платить контролерам, кажется, было для Дианки делом принципа, и живи Дианка без денег, наверное, из нее вышел бы славный автостопщик. Скажу, сам контролеров по тем временам не любил жутко! Не то что пребываю от них в восторге ныне, но в МИСиСовский свой год буквально недоумевал, как можно, живя среди людей, заниматься столь собачей работой - цапаться с людьми, кто не сделал тебе ничего плохого, никак тебя не затронул, не задел. Ныне, в принципе, понятен этот механизм, что работают они отнюдь не "за идею" - за долю от сбора, но уважения к этим - тогда уж и бездельникам - не появляется всё равно. Ладно бы бабы, но мужики!.. Из лета 2000-го памятен эпизод, когда возвращаюсь от моря "на собаках" - и на каком-то полустанке между Орлом и Тулой, где трасса вплотную подходит к железке, электричка стоит долго, и по ней идут контролеры. Меня и четверку такой же богемной и безденежной молодежи ссаживают - и я проникаюсь перспективой, что выйти сейчас на забитую еще четырьмя стопщиками трассу - застрять на трассе наверняка. Пятеро суток со спутницей с психфака Юлькой Ширгиной я добирался до Мариуполя, после - еще почти двое суток до Алушты, и на обратном пути прелестями автостопа пресыщен уже сполна. Впятером мы в кассах полустанка - и я взвинчен: «Сколько стоит самый дешевый билет в сторону Тулы?» - «Два рубля». Решение молниеносно: «Люди, есть хоть какие-нибудь деньги?» - «Десять рублей», - растеряно отвечают эти практически незнакомые мне ребята. «Давайте!» - командую совсем по-театральному, хотя морального права на то не имею никакого. Билеты берутся, мы возвращаемся в электричку, но контролеры осаждают наш приподнятый пыл: «Доедете до следующей станции». Эти - "идейные", они проникнуты, что «в мире есть люди, которые не хотят платить ни за что». О том, что в мире есть и иные, кто «для того, чтобы попасть к морю, не покупают билет на поезд, но идут на оптовый рынок, кидают в рюкзак несколько банок тушенки и выходят на трассу», они, кажется, и не подозревают. Настроение никакое, понурые ошиваемся в тамбуре. «Слушайте, пойдемте, пусть хоть потрудятся дойти в начало поезда. Сидим здесь как мишень...» Мы уходим, электричка идет со всеми остановками - но нас не ссаживают, мы доезжаем до Тулы, - и я в который раз говорю спасибо своей театралке, научившей иным полезным в жизни навыкам. И уже позже я сформулирую этот (чуть даже афористичный, хотя в семантическом плане принадлежащий явно не мне) принцип передвижения по стране: «смысл автостопа - не в том, чтобы не платить: в том, чтобы ехать».