О Женщине

О Женщине

Говорят, если мир разломится пополам, то трещина проляжет через сердце поэта. А если мир дробится как битое стекло, рассыпаясь в руках на миллионы осколков? - Тогда-то, наверное, и надламывается сердце любого из нас. Как-то, беседуя с первокурсницами философского факультета и сетуя на женскую эмансипацию, поставившую социум с ног на голову, я получил неожиданный упрек: «Как сильно, должно быть, тебя обижали в жизни женщины, когда ты говоришь о них такие вещи!» - И, словно пойманный с поличным, я изумленно признал: «Да... это действительно так...» Наверное, потому и родился этот текст: от горестного бессилия перед осознанием проникшего в социум безумия, безжалостно сокрушающего и здравый смысл, и само человеческое естество.

«Женщина должна хранить очаг и рожать детей». Провозглашенная эллинами истина мудра: древние не летали в космос, но они умели видеть мир в его целостности. Увы - двадцатый век подверг критике старую мудрость. Само развитие цивилизации к исходу XIX столетия явило в социум множество посильных женщине дел, породив проблему равенства полов. Устранение любой дискриминации всегда правомерно: никто из людей, являясь носителем человеческой субъектности, не может быть унижен ни вообще, ни в силу каких-либо особенностей своей физиологии; однако до чего дело дошло ныне: современные феминистки (Момджян К.Х. на одном из спецкурсов рассказывал о том) решительно утверждают, что отличие мужчины и женщины состоит лишь в различном строении репродуктивных органов! Понятно, подобные рассуждения допустимы лишь на уровне недалеких домохозяек, занимаясь же вопросами устройства социума недопустимо столь плоско и столь примитивно мыслить человеческую природу. Помимо физиологических существуют также и психические отличия, причем разница и в физиологии, и в психике определена различием бытийственных задач мужчины и женщины, и распределяя роли в социуме, необходимо учитывать те контексты, в коих представители различных полов вершат свое социальное поведение.

Разберемся, что же представляют собой эти "бытийственные задачи" и "контексты поведения". Обратимся к социобиологии. Возникшая в 30-х годах XX столетия социобиология как «наука, систематически изучающая биологические основы всех форм социального поведения», не выдержала испытания временем и ныне развенчана и осуждена, но «призрак ее, - по меткому выражению Толстова А.Б., - то и дело воскресает как птица Феникс из пепла». Надо думать, социобиология дискредитировала себя по причине, что в своей методологической базе высветила предельно материалистическое понимание мира, однако первичные интерпретации биологической реальности, осуществленные данным направлением, представляются весьма разумными и убедительными. Вот что пишут сами социобиологи:

У человека половой акт, ни к чему не обязывающий мужчину, для женщины может означать необходимость значительной затраты сил на протяжении девяти месяцев, а потом, если она пожелает - на протяжении еще пятнадцати лет, что уже весьма существенно. Правда, мужчина нередко участвует в родительских заботах, однако это вовсе не обязательно.

После рождения ребенка женщина в общем-то может в любой момент прекратить заботу о ребенке, но в таком случае она теряет всё, что вложила в него раньше. При таком неравенстве вкладов мужчина может оптимизировать свои шансы на оставление многочисленных потомков, совокупляясь со многими женщинами, а потом бросая их... У тех видов, у которых самцы принимают на себя часть забот о детенышах, оптимальная для самца стратегия, должна, вероятно, быть компромиссной: помогать одной самке выращивать потомство, не упуская при этом возможности оплодотворять других самок, которым он помогать не будет. [Цитируется по: Годфруа Ж. Что такое психология. М., 1992, т. 1, с. 88]

Предлагаемые социобиологией решения действительно чудовищны: трансляция генетической информации вовек не может служить основой социального поведения, - однако рациональное зерно в концепции, тем не менее, есть. Взгляните: социобиология ведет разговор о различии жизненных стратегий мужчины и женщины. И действительно, мужчине вовек не дано родить ребенка, равно как и не дано вскормить его грудью; но самовоспроизведение - неотъемлемый атрибут самой жизни, и столь существенная разница в возможностях реализации задач бытия и дает право говорить о существовании двух модусов организации человека. Внешне всё как будто похоже: две руки, две ноги, одни и те же извилины в черепной коробке, - а копните поглубже - и вы увидите двух совершенно непохожих существ, живущих на планете под общей вывеской "Homo sapiens".

Различие бытийственных задач мужчины и женщины можно свести к следующему. Женщине предопределено продолжить жизнь: родить детей и после уберечь их от невзгод. Именно женщина оберегает малыша на начальном этапе его жизни: сперва - во чреве, а после - в мире, именно она заботится о внутреннем благополучии своей семьи как о той ближайшей социальной среде, в которой будет взрощен ее ребенок. Мужчине же отдана к совершенствованию культура: мужчина созидает цивилизацию, мужчина воюет, мужчина ваяет и творит. Доводилось встречаться с точкой зрения, что если женщину с самого начала не гнетут вопросы поиска смысла жизни (ей изначально "всё ясно": она родит детей и почти всю оставшуюся жизнь посвятит их воспитанию), то мужчина уже в самом начале своего пути сталкивается с "бессмысленностью" своего существования; культура при этом возникает как продукт мучительного поиска его жизненных смыслов. В принципе, всё верно и ошибки нет, есть лишь одна неточность: культура - не побочный продукт, но самоцельное образование, и задачи ее диалектически противостоят задачам продолжения рода. И действительно, невозможно взрастить потомство вне культурной среды, невозможно пронести культуру в века, не продолжив род; при этом вопросы продолжения рода и сбережения культуры нередко оказываются взаимоисключающими (и здесь на память приходит тот красивый пример из Гоголя: Тарас Бульба убивает своего сына лишь за то, что тот, переметнувшись в стан врага из-за женщины, предал свою культурную общность - казачье товарищество).

Итак, человечество представлено двумя различными существами - мужчиной и женщиной, но если разница в физиологии вопросов не вызывает ни у кого, то разберемся: а в чём представители полов отличны в психической организации? Из текста "О любви" можно видеть, что даже влюбленность мужчиной и женщиной переживается не одинаково, однако существуют и более серьезные основания полагать, что при распределении социальных ролей уравниловки между полами быть не должно. У Лермонтова в "Герое нашего времени" есть строки:

Нет ничего парадоксальнее женского ума: женщин трудно убедить в чём-нибудь, надо их довести до того, чтобы они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают собственные предубеждения, очень оригинален; чтобы выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики. Например, способ обыкновенный:

Этот человек любит меня, - но я замужем, - следовательно, не должна его любить.

Способ женский:

Я не должна его любить - ибо я замужем - но он меня любит - следовательно... тут несколько точек, ибо рассудок уже ничего не говорит, а говорят большею частию язык, глаза и вслед за ними сердце, если оное имеется.

Надо сказать, Лермонтов отнюдь не открывает Америку: "женская логика" - притча во языцех всех времен и народов; но интересно, а в чём суть этого парадоксального феномена "женского мышления"?

Совсем недавно (и воспоминания, право, свежи) меня угораздило влюбиться. Втюхался как мальчишка, как четырнадцатилетний пацан! При этом в силу определенных обстоятельств моей жизни я не мог позволить себе быть подле любимой девушки. Я мучился, я страдал; однако что характерно: в разные периоды моей влюбленности ситуация виделась мне совершенно различно! Приведенные ниже стихотворные строки, излитые на бумагу во времена моего сердечного недуга, отчасти отражают тот мучительный сонм нахлынувших переживаний:

И действительно, порою я ясно отдавал себе отчет: нет, я не могу быть подле - и далее следовал ряд четких логических выкладок, почему это так. Но проходило время - и мысли ненавязчиво сменялись иными, когда я осознавал всем существом: да, я хочу, я могу быть с нею, мои опасения - ничто, мы будем счастливы! В такие минуты меркло и отходило на задний план осознание собственного достоинства, последние несколько лет являвшимся неизменным стержнем личности, и взамен возникал манящий и пленительный образ человеческого счастья. Переживания сменялись как в калейдоскопе, и контраст меж ними был столь разителен, что я невольно задумался: а что заставляет видеть ситуацию в столь разных ее аспектах? В конце концов, я догадался, что если в первом случае мои взаимоотношения с миром являются мне сквозь призму принципа реальности, то во втором принцип реальности уступает место своему антиподу - принципу удовольствия. Оба принципа - достояние фрейдовского психоанализа и задействованы у Фрейда в той модели психики, где фигурируют ид, эго и суперэго.

Ид функционирует целиком в бессознательном и тесно связано с инстинктивными биологическим побуждениями (еда, сон, копуляция), которые наполняют наше поведение энергией. [...] Являясь самой старой исходной структурой психики, ид выражает первичный принцип всей человеческой жизни - немедленную разрядку психической энергии. [...] Немедленная разрядка напряжения получила название принцип удовольствия. [...] Поскольку ид не ведает страха или тревоги, оно не прибегает к предосторожностям в выражении своей цели - этот факт может, как полагал Фрейд, представлять опасность для индивидуума и для общества.

Эго (от лат. "ego" - "я") - это компонент психического аппарата, ответственный за принятие решений. Эго стремится выразить и удовлетворить желания ид в соответствии с ограничениями, налагаемыми внешним миром. [...] В отличие от ид, природа которого выражается в поиске удовольствия, эго подчиняется принципу реальности, цель которого - сохранение целостности организма путем отсрочки удовлетворения инстинктов до того момента, когда будет найдена возможность достичь разрядки подходящим способом и/или будут найдены соответствующие условия во внешней среде. Принцип реальности дает возможность индивидууму тормозить, переадресовывать или постепенно давать выход грубой энергии ид в рамках социальных ограничений и совести индивида. [Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1998, с. 112 - 116]

Собственно, здесь мы и обнаруживаем разницу между "женской" и "мужской" логиками. "Женское" начало в психике ориентированно на разрядку психической энергии, на поиск удовольствия (и исполнение бытийственных задач женщины ведь и вершится этим путем), "мужское" - опирается на принцип реальности, позволяющий трезво воспринимать мир и принимать в нём адекватные решения. Каждое из начал существует как системообразующий фактор, задающий и исходные посылы, и структуру смыслообразования, - и неверно лишь полагать, что психика женщины задействует только принцип удовольствия, а психика мужчины - только принцип реальности. И среди мужчин встречаются те, кто "функционируют в режиме ид" - и взгляните, как описывает Гоголь сыновей Тараса Бульбы, один из которых становится героем Сечи, а другой - ее предателем:

Остап всегда считался одним из лучших товарищей. Он редко предводительствовал другими в дерзких предприятиях - обобрать чужой огород, но за то он был всегда одним из первых, приходивших под знамена предприимчивого бурсака, и никогда, ни в каком случае, не выдавал своих товарищей. Никакие плети и розги не могли это сделать. Он был суров к другим побуждениям, кроме войны и пирушки; по крайней мере, никогда почти о другом не думал. Он был прямодушен с равными. Он имел доброту в таком виде, в каком она только и могла существовать в таком характере и в тогдашнее время. [...]

Меньшой брат его, Андрий, имел чувства несколько более живее и как-то более развиты. [...] Он также кипел жаждою подвига, но вместе с нею душа его была доступна и другим чувствам. Потребность любви вспыхнула в нём живо, когда он перешел за восемнадцать лет. Женщина чаще стала представляться горячим мечтам его; он, слушая философские диспуты, видел ее поминутно, свежую, черноокую, нежную. Перед ним беспрерывно мелькали ее сверкающие, упругие перси, нежная, прекрасная, вся обнаженная рука; самое платье, облипавшее вокруг ее девственных и вместе с тем мощных членов, дышало в мечтах его каким-то невыразимым сладострастием.

Что же до женщины, то ни для кого не секрет, что женщина "либо умна, либо красива": просто, красивой легко удается жить принципом удовольствия, и то, к чему она устремлена (см. текст "О любви"), дается ей без труда; некрасивая же, не имея тех преимуществ, для выхода внутренних напряжений вынуждена значительно чаще прибегать к "режиму эго". То есть, оба пола одинаково эксплуатируют оба принципа организации психики, - и нам должно лишь признать доминирование принципа удовольствия за женщиной, а принципа реальности - за мужчиной (равно как признать и то, что женщине значительно проще увидеть мир глазами счастья, нежели глазами социального благополучия).

И далее мы можем вернуться к вопросам, поставленным в начале текста: какой должна быть женщина, чем надлежит заниматься ей в социуме?

Женщина должна хранить очаг и рожать детей - и призывать ее на службу иному, нежели ее семья, социуму просто кощунственно. Все мы знаем: социум - аттрактор, безжалостно полонящий помыслы индивида, и ценою успеха в бизнесе и политике всегда будет утрата того микроклимата, того душевного тепла, что женщина несет своим детям. Изначально нездорово общество, в полной мере не развивающее задатков подрастающего поколения, и вместо психически здоровых и окруженных заботой и душевным теплом маленьких гениев взращивающее продвинутых компьютерных зомби.

Наверно и поныне одним из самых популярных и любимых кинофильмов прежней эпохи остается картина "Москва слезам не верит", где авторы поднимают вопрос, может ли женщина не в ущерб семейной жизни успешно управлять промышленным предприятием. Всё в фильме, как будто, заканчивается хорошо. Главный герой утверждает нормальное распределение ролей, по принципу: "Пусть за пределами моей семьи творится всё что угодно - внутри нее всё будет по-человечески". Финал и впрямь оптимистичен: мужчина являет себя мужчиной, женщина остается женщиной, - однако весьма сомнительно, что оставшаяся за титрами реальность могла бы сулить героям провозглашенное благополучие. Мне слишком памятна семья моих родителей: с тех пор, как мать на работе возглавила отдел в тридцать человек, я не упомню, чтобы дух суетности и отчуждения покидал стены нашего дома.

Когда заходит речь, может ли женщина успешно управлять социумом, часто приводят в пример золотой век Екатерины - вот, дескать, был век, а Павел, сменивший Екатерину на престоле, отнюдь не был столь успешным монархом. А ведь и впрямь, век Екатерины процветал, знать наслаждалась жизнью вослед за императрицей. Наверное, оно и несложно: не думать о мудреных заботах экономики, а стянуть крепостное ярмо на шее у крестьянина и, закрыв глаза на реальность, жить в свое удовольствие. Пугачевский ведь бунт и пришелся на те самые времена. Павел же, взойдя на престол, ужаснулся, чем жило государство, стал наводить порядок - да был задушен своею же недовольной и изнеженной знатью: как полагают, задушен ценою английского золота за трезвый и расчетливый союз с Бонапартом.

И к сказанному остается лишь добавить, что управляющей социумом женщине чрезвычайно трудно решить конфликт приоритетов, возникающий между благополучием ее детей и ценностями культуры. И даже если женщина прекрасно справляется с руководящей ролью, все мы понимаем: будучи матерью, ущерба своему ребенку она не допустит никогда. И в тот момент, когда жизнь ставит ее перед выбором: сбережение культурных норм или благополучие ее детей, очень велик риск, что женщина начнет потребительски относится к социуму, вверенному ей в попечение. Материнский инстинкт - великая сила, и женщина, совершенно не отдавая себе отчета, что творит, ради спасения своего ненаглядного чада весь мир сумеет нечаянно обратить в хаос. И вина за это ляжет не только на нее: любому из нас, мыслящему мир в категориях счастья, недоступно понимание ответственности перед миром. Вина за воцарившийся хаос будет также и наша - тех, кто попустительствовал при утверждении губительного для общества принципа удовольствия на главных социальных ролях.

Я предвосхищаю негодование иных женщин, прочитывающих настоящий текст. «Как? Стоять у плиты, стирать мужские рубахи - и это удел женщины?» - Да нет же, милые женщины, нет! Делайте что угодно: зарабатывайте деньги, творите, получайте образование, - но вовек не забывайте о том, что ваша первая задача - взрастить потомство! Не задавайте своему сердцу службу иному, отличному от вашей семьи, социуму, любите своих детей и мир, в котором им предстоит жить. И пусть вашему мужчине всегда будет хотеться нести своего "убитого мамонта" к вашему и только к вашему очагу. Право, у вас к тому достаточный арсенал средств, данных вам от природы. Будьте же Женщиной - и ваш мужчина склонит перед вами голову как перед истинной хранительницей вашего общего счастья и, не в силах уйти от вас, будет исполнять свое предназначение - развитие культуры - не прямо, но косвенно: воспитывая ваших детей, передавая им свой культурный опыт.

2004, январь