Почему Гамлет не убивает короля сразу (из цикла "Монолог Гамлета")
Вот уже четыре столетия шекспировский "Гамлет" не покидает мировой сцены, по числу театральных постановок пьесе едва ли найдутся равные, однако с осмыслением сюжета трагедии связана достаточно парадоксальная ситуация. Мировая критика не может прийти к единой трактовке образа Гамлета, не может сойтись во мнении, что «Гегель, а вслед за ним и Белинский называли пафосом героя». А. Аникст в приложениях к одному из собраний сочинений Шекспира отмечает, что источником всех разногласий и путаницы послужила медлительность принца в деле его мести. «Еще в 1736 году, - пишет Аникст, - Томас Ханмер обратил внимание на то обстоятельство, что Гамлет узнает тайну убийства отца в первом действии, и проходит еще целых четыре акта, прежде чем он осуществляет возложенную на него задачу мести». Вкратце пересказывая Аникста [1, с. 591 - 593], взгляды мировой критики на причины отсрочки мести можно свести к следующим:
Томас Ханмер: если бы Гамлет сразу бы осуществил свою задачу, то не получилось бы никакой пьесы.
Уильям Ричардсон: Гамлет переживает тяжелое душевное состояние, мешающее ему мстить. Причина депрессии героя - не смерть отца и не утрата престолонаследия, а поведение матери Гамлета - ее неуважение к памяти покойного супруга и извращенность, обнаруженная ею в выборе нового мужа.
Гете: прекрасное, чистое, благородное, высоконравственное существо, лишенное силы чувства, делающей героя, гибнет под бременем, которое он не мог ни снести, ни бросить; всякий долг для него священен, а этот непомерно тяжел.
А.-В. Шлегель и С.-Т. Кольридж: Гамлет - человек, лишенный воли; Г. Ульрици: Гамлету мешают моральные причины, - он не может примирить задачу мести с необходимостью самому убить человека.
Циглер, Карл Вердер: задача Гамлета состоит в том, чтобы по всей справедливости наказать убийцу его отца. Убить короля, прежде чем будет доказана его виновность, означает не убийство виновного, а уничтожение доказательства; это будет не убийство преступника, а убиение Справедливости! Гамлет сначала стремится добыть доказательства вины Клавдия, и это занимает у него много времени, а затем перед ним возникают другие трудности.
Э.С. Бредли: трагедия Шекспира изображает героя, наделенного благородной натурой, но пораженного меланхолией. Задача критики - в том, чтобы раскрыть логику поведения Гамлета в тех конкретных обстоятельствах, которые возникали перед датским принцем.
Г. Рюмелин: все психологические и этические проблемы, найденные в трагедии критикой, были совершенно недоступны современникам Шекспира, и сам драматург ничего подобного не имел ввиду. Мужественные современники Шекспира не приняли бы такого слабовольного героя, и трагедия не могла бы иметь у них успеха. Э.Э. Столл: Гамлет является мужественной натурой, однако страдает меланхолией, типичной для шекспировской эпохи. Но в те времена меланхолия нисколько не походила на сентиментальную расслабленность. Трудности, по-видимому, объясняются двумя поспешными и плохо напечатанными переделками грубой старой пьесы и сложными театральными условиями того времени.
Дж.М. Робертсон: Шекспир имел перед собой уже готовое драматическое произведение, в которое вложил содержание, выходящее за рамки сюжета. С одной стороны, перед нами произведение, фабула которого типична для трагедии мести, а с другой - характер героя, наделенного тонкой чувствительностью и передовыми взглядами.
Как видим, недостатка в объяснениях парадокса пьесы критика не испытывает, и проблема в осмыслении сюжета "Гамлета" действительно существует. При этом остается неясным, почему произведение воспринимается целостно, почему ни у читателя, ни у зрителя не возникает ощущения, что шекспировский герой обладает двойственной натурой.
Монолог "Быть или не быть" - действительно центральный в пьесе, ибо помимо прочего содержит в себе и ответ на вопрос, почему принц медлит с возмездием. Дело в том, что попытка убить короля вероятнее всего повлечет за собой смерть самого принца, - и Гамлет с удивлением обнаруживает механизм человеческой психики, оберегающий человека от осознанного шага к неминуемой гибели. Этот механизм - раздумье, невольно захватывающее человека, находящегося перед опасностью самоуничтожения. И именно раздумье подтачивает и опрокидывает решимость к рискованным действиям - что, собственно, и констатирует Гамлет. Красота поступка, продиктованного возвышенным душевным порывом, стушевывается и меркнет перед ужасом небытия, и боязнь гибели, неторопливо дожидающейся героя за актом возмездия, определяет отсрочку мести принца на протяжении всей пьесы. При этом на осознанный уровень причина эта выводится Гамлетом лишь в начале третьего акта, когда произнося свой знаменитый монолог, Гамлет сознается в трусости, хотя и знает прекрасно, что трусость не свойственна его характеру. Возможно, убийство короля так никогда бы не свершилось, не случись того рокового стечения обстоятельств, когда король и принц пребывают в одной зале, шпага принца обнажена, а эмоциональный порыв актуализирован: размышления при этом оказываются вытеснены за пределы сознания и не успевают вернуться и помешать Гамлету исполнить месть. И остается лишь добавить, что если в третьем акте принц и решает свой вопрос в пользу бытия, то ответ "быть" отнюдь не окончателен: понимая, что избранный путь не ведет к искомой цели, в финале пьесы Гамлет идет диаметрально противоположным путем, и лишь давая согласие на собственное небытие, получает доступ к осуществлению возмездия.
(2000)
- Аникст А. Послесловие к "Гамлету". - В кн.: Шекспир У. Полное собрание сочинений в восьми томах. Том 6. М., 1960.
- Шекспир В. Трагедии; Сонеты. - В серии: Библиотека всемирной литературы. Том 36. М., 1968.
- Шекспир В. Собрание сочинений в восьми томах. Том 8. "Гамлет в русских переводах XIX - XX веков". М., 1994.
- Шекспир В. Король Лир; Гамлет; Отелло (три шедевра). М., 1992.